Так говорил Чжуан-Цзы

Как говорил Чжуан-Цзы (А был ли мальчик?)

   Ему казалось, что он сидит на берегу сине-зелёного моря, а дух его витает над ним, или над ним… Неспешные мысли, широкие, сильные и быстрые, как морские волны набегали на его сознание и лишали оного, как, впрочем, и покоя, которого давно уже не было в его слабой душе, исторгавшей слёзы непонимания в тщетной попытке катарсиса…

   Его просветлённый, но затуманеный мозг вот уже который день… вечер… ночь… утро и снова, и снова, и снова… с прискорбным упорством искал ответ на простой и одновременно… (хотя это тоже вопрос) неподъёмный вопрос: — «Почему?» Почему весь его мир и он Сам в нём так радикально изменился? Почему так странно выглядит его, Чжуана, отражение в старых зеркалах, до боли знакомых каждой трещинкой, каждой потёртостью? Разве так (раньше) он встречал очередной приход очередного года, где всё было размеренно и монотонно, как гулкие удары монастырского колокола, отмеряющего невозвратность, неизбежный тлен и скорое забвение?

  Нет! Нет, нет и ещё раз нет! Это просто чудовищная несправедливость. Он никогда не смирится с удручающей мыслью, что для кого-то наступивший новый год, — это год гордой и гордо парящей птицы, а для него… даже думать об этом, не лишаясь достоинства, как мужского, так и глобально общего, просто неприятно и унизительно, — Этот год, год Свиньи! Обыкновенной свиньи со всеми, вытекающими из этого, выводами.

   Как же так!? Может быть я только думаю (и хочу в это верить), что я великий и мудрый Чжуан-цзы, но при этом вынужденный (когда и кем?) постоянно жить и пребывать то зверушкой, то скотинкой, то ещё чёрт знает чем, в то время как другие, такие же, по сути, животные, ухитряются воспарить над обыденность и беспросветной серостью ежедневного мычания и блеенья, ну пусть, хотя бы на миг, ибо что есть год на этой планете, затерянной где-то на окраине галактики, по сравнению с Вечностью и Беспредельностью? И тем не менее; Человеки воспаряют, а свиньи только хрюкают, повизгивают от удовольствия и на большее, чем стать ветчиной, не способны.

   Так кто же я?! Может только хилая и похожая на пустоцвет мысль? Или занудная, как завывание шамана с бубном, мелодия что из года в год, как заезженная пластинка, бесконечно повторяет, набивший оскомину рефрен давным-давно растиражированный на сотни и сотни тысяч одуванчиков?

   Вопросов больше чем ответов, особенно тогда, когда потаённая лень вешает гамак между пальмами или стелет ласковый плед под старым баобабом, и это при том, что ВСЕ ответы лежат на поверхности, протяни только руку, но… людская молва, журчащая в подворотнях или за рюмкой чая на кухне, так высоко подняла пресытившееся тело, что оно, подобно мыльному пузырю, почивая на засохшей лаврушке и само убедило себя в особой наполненности и не менее особой значимости… видимо и мешок с луком порой убеждает себя в том же… но у него на то есть причина и право.

   Ни шума волн, ни крика чаек и мирно раскатанных по горячему песку унылых и ленивых тел, ни его самого… а может… и ничего прочего, кроме непоэтичной пустоты и автоматических самоувещеваний вокруг нет, только где-то Там, за тёмными и густыми лесами, за синими реками, над цветущими лугами и полями, в высоком и прозрачно-голубом небе Парит Гордый Орёл!

24.01.19