Блистает ночь узорами созвездий,
Воспоминаний теплится свеча,
Не хочет тело действий и без действий,
Но память рубит прошлое сплеча.
И как осколки дорогого блюда,
Летят во тьму разбитые часы…
Ах, Люда-Люда! Дорогая Люда,
Но ты не Люда, — жало у осы.
Где ты пройдёшь, — останутся пустыни,
Замёрзнет вновь и высохнет вода;
Ненужными зависли в паутине
Знакомые два слова: «Нет» и «Да».
Их нет давно в моих слепых скитаньях, —
Остались в прошлом выпитым вином,
Лишь иногда, как будто в назиданье,
По рельсам звякнут где-то за углом.
Трамвай последний и последний поезд…
Очарованья, — всё-таки игра…
Вот на халате развязался пояс
И завязалась «схватка» до утра.
Ах, Люда-Люда! Что за наважденье
Тревогой старой ломится в окно?
Дрожит хрусталь и полнится смятеньем,
А на душе ни чёрно, ни бело.
Но радуг всех привычные соцветья,
Гуляют буйным карнавалом под луной.
Календари застыли от безлетья
А ходики идут сквозь зал пустой.
Они идут, и я за ними следом
Бесповоротно, молча долго шёл,
Пока однажды не замёрзло лето
И след его осенний ветер смёл.
Теперь в окно, созвездием печали,
Иная жизнь зеркальной чередой
Нет-нет, да и привидится ночами,
Тоскливо воя, словно волк степной.